Пешие прогулки - Страница 89

Разрабатывая свой последний план, Амирхан Даутович понимал, как не хватает ему помощника, даже просто человека, которому бы он доверял, может, тот отвез бы его в Ташкент или сразу в аэропорт, заранее позаботился о билете, чтобы прибыть прямо к самолету. Но сколько ни перебирал в памяти знакомых, довериться никому не мог — слишком многим он рисковал. Да и опекали его уж очень старательно.

И опять выручила дорога… Под мерный стук колес он вспомнил: Коста как-то обмолвился, что Джураев уже стал подполковником и возглавляет угрозыск одного из районных отделений Ташкента. Упомянул Коста Джураева потому, что тот, оказывается, лично взял в прошлом году его сокамерника по последней отсидке, взял на какой-то тайной "хате". "Заколдованный ваш друг, — мрачно пошутил тогда Коста, — ни пуля его не берет, ни нож. Сколько на него покушений было, другой давно бы уже оставил такую рискованную работу, а этот только злее и хитрее становится".

Может, следовало при первой возможности связаться с Эркином и вызвать его с машиной в "Лас-Вегас", в какое-нибудь укромное место. У Джураева вряд ли сумеют отбить его, даже если и попытаются. Он и поймет сразу, с первых слов, и наверняка подстрахуется как следует, зная, что бывший прокурор зря паниковать и сгущать краски не станет — не одно совместное дело у них за плечами. "Что ж, это тоже вариант, и пусть останется на всякий случай в резерве, — решил Амирхан Даутович. — Если не удастся исчезнуть тихо, чтобы выиграть время".

Прибыли они в Ташкент утром, встречал их на перроне Ашот. Когда они вышли на привокзальную площадь и подошли к стоянке для частных машин, увидели белоснежный "мерседес" — возле толпился любопытный народ.

— Как же Икрам Махмудович доверил тебе, лихачу, такую красавицу? — спросил Яков Наумович, когда они отъехали.

— А он и не доверял, — мрачно ответил Ашот. — Файзиев сам приехал вас встречать — Артур Александрович велел, а я его сопровождаю на всякий случай. Зашел он в Госплан с какой-то бумажкой, думал, на минуту, а вышло на час, я и поехал за вами на вокзал, время поджимало; заберем его — и домой. А машина — класс, картежники дают за нее Икраму уже сто двадцать тысяч, да разве деньги ему нужны, он и так не знает, куда их девать. Артур Александрович обещал и мне достать, как только я деньжат поднакоплю.

У Госплана уже дожидался их Плейбой — он и сменил Ашота за рулем. Только вырвались за город, стрелка спидометра пошла гулять за цифрами 120–140. Яков Наумович съязвил не без тревоги:

— Я думал, у нас один Ашот лихач, оказывается, и вы грешны, Икрам Махмудович?

Файзиев, улыбаясь, ответил:

— На такой машине грех плестись вслед "Жигулям", к тому же я спешу к столу. Артур Александрович, если не запамятовали в Москве, не любит, когда опаздывают.

Ашот, подлаживаясь под голос Файзиева, добавил:

— Обед — дело святое…

И все засмеялись, зная, что Икрам Махмудович пропустит что угодно, только не застолье.

К "Лидо" подъехали вовремя: Шубарин с Джиоевым стояли у подъезда, словно предчувствовали, что машина Плейбоя вот-вот вынырнет из-за угла.

Пока возвращавшиеся из столицы обменивались с Артуром Александровичем приветствиями, расспросами о здоровье, самочувствии, о впечатлениях от Москвы, Коста с Ашотом быстро подняли чемоданы, сумки, коробки наверх и отогнали машину во двор ресторана.

Сели за стол как обычно — с последними звуками городских курантов, отбивших два часа пополудни.

Шубарин расспрашивал о поездке больше Гольдберга, наверное, желая разговор с Амирханом Даутовичем провести наедине.

Выпили бутылку шампанского, чего обычно среди дня Шубарин никогда себе не позволял. Он сам попросил эту бутылку у Адика, неожиданно сказав:

— Я рад видеть всех вместе за столом, знаете, такие суматошные недели выпали, вы даже не поверите — ни разу за это время и не погуляли. Хотя поводов хватало… На прошлой неделе получали по итогам третьего квартала и за девять месяцев года два переходящих Красных знамени — одно областное, другое республиканское. Ну а ваш приезд мы, конечно, не должны оставить без внимания — не едиными делами жив человек. Давайте вечером соберемся в банкетном зале и отметим два события сразу: и награждение нашего управления, и возвращение наших товарищей из Москвы. Икрам Махмудович, успеют на кухне часам к восьми организовать все как следует?

Файзиев, что-то лениво дожевывая, сказал:

— Куда они денутся? Это я беру на себя.

— Ну вот и хорошо, договорились, значит. — И Артур Александрович, обернувшись к Гольдбергу, спросил: — Надеюсь, и наши москвичи чего-нибудь вкусненького к столу не забудут?

— Конечно, конечно, — поспешил заверить Яков Наумович. — Мы много чего привезли, хватит и на новоселье Амирхана Даутовича, и на сегодняшний вечер, я ведь тоже помню о традиции: после Москвы — застолье.

4

После обеда Артур Александрович уехал с Гольдбергом в цех — у них были срочные дела, а Амирхан Даутович остался в гостинице. Уходя, Шубарин сказал, что о поездке они поговорят как-нибудь на днях, в более спокойной обстановке. Азларханов поднялся к себе, номер оказался тщательно убранным, проветренным, на столе стояли свежие цветы и фрукты. Расхаживая по комнате, он машинально дернул дверцу холодильника, и сразу понял, что Адик был предупрежден о его приезде. Да, Шубарину во внимании к ближнему трудно было отказать. Он еще долго стоял у большого окна, выходящего на площадь, хотелось пойти сейчас же в управление и приняться за дела, как решил в дороге, но такого рвения проявлять не следовало — энтузиазм мог и насторожить кое-кого… Потом он задумался о предстоящем банкете. Ему необходимо было, чтобы старички Ким и Георгади оказались на вечере. Надо было задать каждому из них несколько вопросов в неофициальной обстановке — на работе к ним с такими вопросами трудно было подступиться; а главное, после обильного застолья они всегда дня два не выходили на работу. Ему и нужны были эти два дня — в бухгалтерии и в плановом отделе уже привыкли, что юрисконсульт то и дело требует разные документы.